Продолжаю...
20
Пушкин был премьером (Мое примечание: скорее всего ошибка) Кировского театра (Мариинского, до 1934 года) с 1925 по 1953 год. Он был мастером классического танца, но не dancer noble, хотя и танцевал Зигфрида в "Лебедином озере", принца в "Щелкунчике", юношу в "Сильфиде" и Вацлава в Бахчисарайском фонтане. Известный своим феноменальным природным прыжком, Пушкин запомнился в анналах балета как удивительная Синяя Птица в "Спящей красавице", дух воды из "Конька-горбунка" и Актеон из "Эсмеральды".
Елена Чемичева, бывшая солистка Кировского, а ныне балетмейстер ABT, вспоминает Александра Пушкина в роли Синей Птицы в "Спящей красавице “в одном из его последних спектаклей на Кировской сцене с Ниной Железновой: "Должно быть, это было около 1951 года, потому что я была студенткой первых курсов Вагановского училища. В свои сорок три года он выглядел как старик. Его колени едва держали его, живот выпирал, но его парящий прыжок все еще был при нем. Публика была поражена. Его способность прыгать была почти волшебной - я имею в виду, тот невидимый глазу способ, которым он отталкивался от сцены и приземлился. Эту тайну он узнал от старых мастеров Мариинского театра.”
20
Пушкин был премьером (Мое примечание: скорее всего ошибка) Кировского театра (Мариинского, до 1934 года) с 1925 по 1953 год. Он был мастером классического танца, но не dancer noble, хотя и танцевал Зигфрида в "Лебедином озере", принца в "Щелкунчике", юношу в "Сильфиде" и Вацлава в Бахчисарайском фонтане. Известный своим феноменальным природным прыжком, Пушкин запомнился в анналах балета как удивительная Синяя Птица в "Спящей красавице", дух воды из "Конька-горбунка" и Актеон из "Эсмеральды".
Елена Чемичева, бывшая солистка Кировского, а ныне балетмейстер ABT, вспоминает Александра Пушкина в роли Синей Птицы в "Спящей красавице “в одном из его последних спектаклей на Кировской сцене с Ниной Железновой: "Должно быть, это было около 1951 года, потому что я была студенткой первых курсов Вагановского училища. В свои сорок три года он выглядел как старик. Его колени едва держали его, живот выпирал, но его парящий прыжок все еще был при нем. Публика была поражена. Его способность прыгать была почти волшебной - я имею в виду, тот невидимый глазу способ, которым он отталкивался от сцены и приземлился. Эту тайну он узнал от старых мастеров Мариинского театра.”